От одиночества к целостности.
...
Самые страшные психологические травмы формируются из событий, которые остаются в памяти как незначительные.
Когда взрослый приходит на приём к психотерапевту, то исследование историй из детства - одна из важных частей работы. Но восприятие взрослым собственных историй из детства отличается от того, что пришлось пережить ребёнку.
И помимо очевидных потерь и травм, иногда обнаруживаются незначимые, на первый взгляд, события, которые послужили "пусковой кнопкой" для формирования многих бед.
Эти истории о том, как ребёнок оставался со своими страданиями один на один. И это было невыносимо, ужасно, и отягощено сниженной эмоциональной устойчивостью из-за каких-то других проблем (болезнь, расставание), или событие попало в "слабое место" в психике ребёнка (эмпатические ошибки родителей в процессе воспитания, например, кормление по часам).
Часто это истории насилия, о котором у ребёнка нет понимания, что это "не норма". Или предательство со стороны самых близких, хотя взрослому кажется, что всё было нормально. Например, ребёнок может страдать из-за того, что от него скрыли смерть домашнего питомца, воспринимая это как обман. Хотя взрослые хотели уберечь его. Или истории, когда ребёнок переживал боль и страх, а хвалили его за то, что он не боялся.
Тогда справляясь с ужасом и отчаянием, что намного превышает собственные детские силы, ребёнок получает набор "Выживальщика": нарушение привязанности, способность "отключать чувства", отсуствие доверия к себе, другим и миру, отреагирование действием на стрессовую внешнюю ситуацию ("делать срочно что-то" вместо того, чтобы "подумать и выбрать"), ориентацию на обслуживание других и "броню" ощущения собственного всемогущества (я теперь могу справиться с чем угодно).
Это ощущение "магической силы" не позволяет личности сформировать собственную уникальную систему представлений о своих реалистичных возможностях и ограничениях.
Помимо этого, возникает устойчивый поисковый запрос на контакт с таким Сильным Взрослым, который бы гарантированно защитил от Агрессора. Эдакий Добрый Волшебник, заботливый, угадывающий и ласковый - идеализированное имаго родителей. Идеальная Мама. Иногда папа, а чаще - совокупный родительский образ - идеальный до стерильности, безжизненный, нереальный. Именно этот образ примеряется на всех, с кем судьба сводит.
Иногда такой партнёр или друг находится. И сам оказывается агрессором и мучителем - захваченный собственными поисками идеального и последующего неизбежного разочарования.
Или не находится вовсе, ибо никто не проходит проверку. Никто не справится. Потому как никто не "Идеальная Мама".
Особенно, если реальная мама ошиблась и "не защитила, не пожалела"...
Вот несколько таких историй, анонимных, отредактированных самими героями. Публикуется с их разрешения.
Полина пошла в детский сад в три года, и ничего не помнит об этом этапе своей жизни. Совсем никаких воспоминаний до школы. Только со слов мамы, у неё появился дневной энурез, и по ночам стала плохо спать.
В результате длительные мучительные отношения с родственниками, с нарушением границ, с отказом от удовлетворения своих потребностей в пользу их обслуживания; нарушения коммуникаций с детьми и мужем, в которых много обид, неумение постоять за себя без агрессии, желание убежать из любых близких отношений.
Психотерапия дала возможность обнаружить свои границы, отстаивать свои интересы, не разрушая отношений; принимать "не идеальное" более реалистично; научиться регулировать эмоциональные "качели" как ответную реакцию на вторжение других. И смогла расстаться с установкой: "Если я буду стараться изо всех сил быть хорошей для других, они обязательно полюбят меня".
Ещё одна история про детский сад такая. Амелия помнит свой красивый, переливающийся разными цветами, значок, который с трудом поддавшись на уговоры, купила ей мама. Она взяла значок с собой в детский сад. Как она была горда игрушкой и восторженно ждала возможности показать значок другим детям! В садике шла утренняя зарядка на свежем воздухе. И воспитатель , увидев зажатый кулачок, мешающий выполнять упражнения, с силой разжал пальцы ребёнка, выдрал из рук значок и выбросил его в кусты. И запретил искать его даже после зарядки.
Много лет спустя, она обратилась на приём с проблемами: невозможно распознать свои и чужие чувства, сложности в общении с другими, трудность вовремя остановиться и промолчать; нарушение контакта с горячо любимым ребёнком, для которого это взаимодействие в тягость; и единственная надёжная привязанность - к собаке, в контакте с которой нашлись эмоциональное тепло, нежность и безопасность.
И только после длительной терапии она обнаружила свою уязвимость, научилась видеть и учитывать разные, иногда противоречивые, чувства в близких отношениях, заботиться о своих интересах, останавливаться в желании "догнать и причинить добро". И пришлось попрощаться с иллюзией своего всемогущества: " Если я ни с кем не буду в близких отношениях, они не смогут причинить мне боль".
Яна помнит, как в дошкольном возрасте мама отвела её в больницу. Нужна была сложная операция по исправлению последствий неправильно сросшегося перелома руки. Никаких чувств по поводу этого воспоминания у неё в памяти не осталось. Совсем никаких. Настолько, что воспоминание о том, как закрываются двери больничного лифта, и мама остаётся там, а она с врачом внутри, она припомнила только спустя несколько месяцев психотерапии. И расплакалась от нахлынувших чувств брошенности, отчаяния, бессилия и обиды.
На терапию её привела постоянная тревога за сына, которая мешала ей принять его постепенно формирующуюся самостоятельность. А ещё странная реакция на похвалу. Когда она успешно завершала какой-либо проект, за которые бралась бесстрашно, часто пренебрегая своими интересами, то старательно избегала итоговых поздравлений и наград. Никакими силами нельзя было её вытянуть на вручение грамоты, она отказывалась от премий и чувствовала желание рыдать в ответ на похвалу и восхищение. Такая парадоксальная реакция сформировалась на поддержку врачей за её смелость и терпение до и после операции. Да и мама хвалила после. Но никто не посочувствовал и не пожалел. Буд-то этих чувств не должно было быть... А чувства были. Ребёнок был переполнен этими чувствами, которые не с кем было разделить.
В результате длительной терапии, она научилась видеть свои чувства и давать себе время прожить их, а не избегать; смогла рассчитаться с обременительной малооплачиваемой работы и заниматься тем, что нравится; защитила диссертацию, превозмогая страх перед поздравлениями, реализовала несколько своих увлечений, которые не ценила и не замечала ранее, отмечая разное своё отношение к итогам этих проектов (что-то получилось, что-то нет) и не насилуя себя необходимостью всё доводить до совершенства. Сын смог уехать учиться в другой город, получив "благословение" родителей.
Разные люди, разные судьбы...
Жизнь берёт своё и помогает соединить в целое отщепленные травмами части души, направляя человека на поиск инструментов личностной интеграции.
Чтоб вернуть себе чувство благополучия, способность опираться на себя, возможность вступать в близкие отношения, дозируя своё доверие и внимательно выбирая партнёра, который будет бережным, неторопливым, тёплым. Раскрывать свои чувства, проживая их, такие разные, отмечая возможность быть разной, но в целом хорошей. Реализуя свои увлечения и мечты, находя дело по душе. И меняя круг друзей, выбирая окружение "под себя".
Разные запросы - в своём обобщении ведут к необходимости пересмотреть события своей жизни, найти все потерянные ранее детали и обрести целостность.
.
Ольга Митичкина
